Время – убийца - Страница 73

Догнать ее смог бы только чемпион мира по скачкам на одной ноге.

– A domani, amore mio, – кудахчет красавица-итальянка. – Domani, t’offrirò la miochiave.

Мерзавка убегает, потеряв одну вьетнамку. Николя подбирает шлепанец и замирает. Глуповатый Прекрасный принц кемпинга в королевстве Золушек в бикини.

Я бесшумно удаляюсь.

– До завтра…

Завтра будет 23 августа. Не завтра – сегодня, ведь уже пять утра. Решающий день настал.

* * *

Forever Young, прошептал он.

Let us die young or let us live forever.

Давайте умрем молодыми или будем жить вечно.

Им не оставили выбора.

46

22 августа 2016

20:00

Наблюдателю, укрывшемуся за изгородью чуть в стороне от пляжа Ошелучча, могло бы показаться, что к охраннику подошли три приятеля, такие же квадратно-накачанные, но иначе одетые. На телохранителе итальянской певицы был костюм цвета маренго безупречного кроя, двое из подошедших облачились в охотничьи костюмы, а третий – в спортивные штаны и толстовку с капюшоном. Но пляж пустовал, трейлеры стояли вдалеке, и убедиться в ошибке было некому.

Четверо темнолицых мужчин… Один негр и трое в масках.

Мария-Кьяра повернулась к гостье, замершей рядом с кожаным креслом малинового цвета.

– Не стоило звать сюда ваших горилл из маккии, – сказала итальянка. – Я бы и так открыла дверь.

Клотильда глянула в окошко на мужчин, распивавших кофе из одного термоса. Подружились? Может, и так, во всяком случае, ружья прислонили к мусорному контейнеру.

Дедуля оказался на высоте! Пока они спускались с горы, он по мобильному Клотильды вызвал нескольких друзей, чтобы те «мягко нейтрализовали» телохранителя Марии-Кьяры. Дальнейшие события развивались тревожно. До овчарни они добрались через два часа, и Кассаню без сил рухнул на стул, стоявший посреди двора, под зеленым дубом. Услышав, как хрипло он дышит, Лизабетта не стала слушать возражений и позвонила доктору Пинейро. В обычное время старик Идрисси встречался с врачом только ради прививки против гриппа. Пинейро сразу вызвал «скорую» и распорядился отвезти патриарха в Балань, на обследование. «Побудете под наблюдением, отдохнете, и все наладится!» В свои без малого девяносто старый корсиканец каждый день проходил не один десяток километров или проплывал не меньше пятисот метров.

– Я уже была здесь без эскорта, Мария. Вы не впустили меня, – сказала Клотильда.

– Но тем вечером с вами не было Брэда Питта.

Итальянка взглянула на Наталя, сидевшего в ярко-зеленом кресле.

Небритый, с растрепанными белокурыми волосами, он и одевался явно впопыхах, но был хорош даже в драных джинсах и старой белой футболке с растянутым воротом. От него исходила вкрадчивая, кошачья сила, и Клотильда постаралась усмирить вспыхнувшую было ревность, но Мария-Кьяра раздула угли. Она устроилась на маленьком стульчике прямо перед дверью гримерки, где из всей обстановки были только огромное зеркало, простая раковина и полка с разноцветными стеклянными флаконами и тюбиками помады всех оттенков красного, пурпурного и орехового.

– Как приятно видеть старых друзей, заглянувших без предупреждения на чай! – веселым тоном продолжила певица. – Вам придется меня извинить – концерт через два часа, нужно готовиться… Моя публика с нетерпением ждет встречи.

Мария-Кьяра подмигнула себе в зеркале. Она явно не заблуждалась насчет мотивов неполовозрелых подростков, собиравшихся посмотреть, как она ныряет в бассейн в белом прозрачном купальнике. Клотильда еще раз посмотрела на мужчин в масках и задвинула шторку.

– Мне жаль, что пришлось использовать силу, но…

Певица сбросила леопардовый пеньюар, повисший на спинке стула, как забытый охотничий трофей, и осталась в красных трусиках и лифчике. Вытатуированная на спине роза спускалась от затылка к пояснице. Бесстыжее зеркало отражало фасад.

Наталь сохранял каменную невозмутимость, совсем как стол, комод, журнальный столик и статуи Венеры и Купидона из искусственного мрамора в стиле китч. «Наверное, так обставляет квартиру дорогая проститутка, обслуживающая старых извращенцев», – злобно подумала Клотильда. Приглушенный свет, искусственная кожа, клееная фанера и драпировки, скрывающие нищету.

– За те двадцать лет, что я играла старлеток на пятом канале, пришлось повидать карабинеров всех сортов, – итальянка усмехнулась и начала привычными движениями накладывать грим, чтобы за два часа убрать все морщины. – Раз дело срочное, не тяните, выкладывайте.

Клотильда сделала глубокий вдох и начала рассказывать. Мария-Кьяра ни разу не перебила ее. Она внимательно выслушала версию Червоне Спинелло и воспоминания Клотильды о дне 23 августа 1989 года и поездке, задуманной Николя. О том, как он взял у отца «фуэго», чтобы покатать Марию-Кьяру, и они слегка подпортили машину, а потом… Потом гайка сорвалась и случилось что случилось…

Произнося свой монолог, Клотильда ни разу не взглянула на певицу и поразилась, увидев результат манипуляций с гримом. Мария-Кьяра превратилась в тридцатилетнюю диву: пухлые ярко-красные губы, большие черные глаза, высокие сияющие скулы, гладкий выпуклый лоб. Этой молодой красотке следовало бы нырять в фонтан Треви, как Аните Экберг в великом фильме Феллини, а не в жалкий пластиковый лягушатник под прицелом айфонов.

Мария-Кьяра подкатилась на стульчике прямо к Клотильде и взяла ее за руку:

– Конечно, я помню вашего брата, дорогая. Николя был трогательным, красивым, не похожим на других. Чертовски милым. И храбрым. Он пытался соблазнить меня, был неумел, ужасно играл на гитаре, а раздеваясь, страшно стеснялся. Накануне аварии мы были на пляже, у костра. Он меня растрогал…